Том 3. Лица - Страница 120

120

Атилла. Так, значит, кто же? Кто?

Оногост.

Ударь, попробуй билом в доску:
доска качнется – и отскочит било,
туда – сюда. Вот так и тут.

Атилла.

Нет, тут не так! Или ослеп, не видишь:
доска и било, Запад и Восток,
Империя и мы – столкнулись насмерть,
и в щепки разлетится то иль это!

Оногост. Аэций там, поди-ка разлетись…

Атилла.

Опять Аэций поперек дороги!
Был слух, что ранен он. Не знаешь, правда?

Оногост (уверенно). Да, ранен. Ка-ак же, знаю!

Атилла. Куда?

Оногост. Куда? Э… э… э… (Торопливо тычет себя пальцем в глаз, шею, в грудь.) Э-э… сюда вот (показывает на пуп) – в глаз…

Атилла. Заврался! Помолчи.

Исла. Ты слышишь?

Атилла. Ветер? Слышу – воет.

Исла. Нет, там у римлян. Слушай: вот опять.

Издали слышно погребальное пение и вопли.

Атилла.

Как будто тризна? Плачут и поют…
Что б это значило? Не знаешь?

Исла. Нет.

Едекон (входит, ведя за собой связанного Ефиопа). Вот пленный. Куда его велишь?

Атилла. Как пленный? Пленных, я сказал, не брать!

Едекон. И не брали. А этот сейчас сам свалился к нам в темноте, как муха в квас.

Атилла (оглядывая Ефиопа). Из римской Африки похоже.

Едекон. Ефиоп.

Ефиоп (плохо говорит). Да, да. Я – Рим нет…

Атилла.

Ну, этак скоро римляне на нас
и обезьян погонят… (Едекону.) Уведи
и накорми его.

Снова пение и плач.

Опять? (Едекону.) Постой-ка. (Ефиопу.)
Ты слышишь? Там поют. Хоронят, умер, –
ты это понимаешь: у-мер?

Ефиоп. Умер… да, да (зажмурившись, кладет щеку на ладонь).

Атилла.

Вот, вот. Так кто же умер там?
Ты слыхал? Не знаешь кто?

Ефиоп. Большой самый… их большой самый… Да-да!

Атилла. Аэций?

Ефиоп. Да-да! Да-да!

Атилла (возбужденно).

Вы слышите? Аэций мертв!
Теперь уж Рима не спасет никто.
Победа наша! Победили мы!

Едекон. Арра! Издох Аэций! Арр… (Подавился под взглядом Атиллы.)

Атилла.

Молчи! Последний римлянин погиб…
Мой самый верный… враг и друг.

Исла (прислушивается). Все громче воют…

Оногост.

Глянь-ка, глянь…
Зажгли костер. Идем, посмотрим.

Исла и Оногост уходят.

Атилла (Едекону). Отойди, стой там. И чтобы никто – никто не смел сюда… понимаешь?

Едекон отходит. Атилла отдергивает занавес вежи, входит туда.

Ильдегонда (отшатнувшись). Ты?

Атилла.

Да, я. Я и ты. Мы – вдвоем,
в первый раз – одни, наконец.

Ильдегонда. Зачем ты пришел?

Атилла.

Чтоб сказать: не найдется больше –
он умер… (Радостно.) Ты слышишь – он умер!

Ильдегонда.

Нет, убит! Это ты приказал
топором ему голову… (Останавливается.)

Атилла.

О ком ты? Умер Аэций,
и его хоронят сейчас,
зажжены костры, поют…
Теперь наша победа, я знаю!
Теперь я весь мир вспашу,
мечом вспашу глубоко!
Чтобы богатый взошел посев,
небывалый, новый, мой!
Как вином, я победой пьян –
я полон – хочу одного:
взойди на ложе скорей
и собою меня напои,
чтобы жизнь – через край,
чтобы – как половодье, чтобы – э-эх!

Хочет обнять Ильдегонду.

Ильдегонда.

Ты убил отца, ты убил Вигилу – не подходи!

Атилла.

Вигилу? Ты о нем?
Ты его еще любишь? Я, значит, ошибся:
ты совсем не горда. Или ты уже забыла
про подвиг его, когда он был послом?
Про подвиг, о каком будут петь не скальды,
а шуты в колпаках…

Ильдегонда. Подвиг? Шуты?.. Что ты хочешь сказать?

Атилла.

А-а, вот что! Он скрыл – не сказал тебе – струсил.
Бледнеешь? Не в бровь, прямо в глаз попал?
Ну, будет потеха! (Едекону.) Вигилу сюда!

Ильдегонда. Ви… Вигилу? Он жив! Говори же!

Атилла. Он сам тебе скажет сейчас… подожди.

Едекон вводит Вигилу.

Ильдегонда. Вигила!

Вигила. Ты! Ильдегонда моя!

Атилла.

Нет, моя! (Едекону.) Стань там между ними.
Ну, римлянин, время долги платить.
Теперь ты расскажешь все, как было.

Вигила (в ужасе). При ней? Нет! Пощади!

Едекон. Ха! Попал карась на сковородку!

Ильдегонда. Вигила!

Атилла (Вигиле). Молчишь? Так я начну сказку…

Вигила. Нет!

Атилла (не слушая).

Ко мне он явился в посольской шкуре
и убийц нанимал меня убить.
Так было?

Вигила. Да.

Ильдегонда.

Как стало легко мне… (Атилле.) Он бы мир избавил от чумы, от чудовища – от тебя! Вигила, тебя я люблю еще больше…

Атилла.

Не спеши, еще не кончена сказка.
Я дал ему выбор: или смерть, или – что…

120