Том 3. Лица - Страница 70

Мунебрага. Так? (Подходит к инструментам и благословляет их.) Во имя Божие и святого Доминика… (Мастерам.) Ведите его.

Мастера ведут Рюи.

Фра-Нуньо (Мунебраге – тихо). Перед тем как наши мастера… – пожалуй, было бы очень кстати посвятить его в то, что его отец уже… Понимаете? Это пробьет в упрямце брешь – и облегчит мастерам штурм…

Мунебрага. Вы мудры, как змий, фра-Нуньо. (Мастерам.) Эй, постойте! Сын мой, пока не поздно – в последний раз, именем твоего покойного отца…

Рюи (вырывается из рук мастеров – к столу). Вы сказали… отца… Он умер? Умер?

Мунебрага (скорбно). Да, сын мой. Он не вынес. И это ты убил его своим преступным…

Рюи. Я? Нет, не я, а вы – ваш Балтасар… Он убил отца, да, он! И меня он… (задыхается) из низкой зависти, что Инеса…

Балтасар (за занавесью). Ложь! (Выходит.) Ложь! Замолчи! Ты не знаешь, чего мне стоит…

За столом смятение. Все вскакивают с мест.

Рюи. А-а, ты там подслушивал! Ну что же: ты все идешь вперед. Недаром же на щите у Санта-Крусов девиз: «Только вперед».

Балтасар. Замолчи!

Нотариус (Мунебраге). Я говорил!

Мунебрага быстро становится между Рюи и Валтасаром.

Мунебрага (Мастерам). Возьмите его! Живей!

Рюи. Я сам пойду. Но теперь, когда я знаю, что мой милый брат будет сидеть с вами и ждать, пока я… Будьте уверены: теперь я не скажу ни слова! (Мастерам.) Я готов.

Уходит с мастерами. Все рассаживаются. Балтасар тяжело опускается на скамью подсудимых.

Мунебрага. Ах, дон-Балтасар, боюсь – вы испортили нам все дело… Но садитесь сюда: вам там не место.

Балтасар. Не знаю. Быть может, именно на этой скамье…

Мунебрага. Мужайтесь, дон-Балтасар. Я понимаю: вам нелегко. Но вспомните – Христос сказал Иуде… то есть наоборот: Иуда сказал…

Балтасар (поднял голову, прислушивается – перебивает). Постойте, кажется…

Нотариус (любезно). О, нет, сеньор. Тут стены очень толсты – и дверь… Так что это только вам показалось.

Балтасар. Ваше преподобие – я умоляю вас: распорядитесь остановить. Я умоляю!

Мунебрага (сурово). Я не узнаю вас, дон-Балтасар. Вы вмешиваетесь в действия святого трибунала. Остановить пытку?

Балтасар. Да, да… Мне пришло сейчас в голову… Потому что ведь он все равно ничего не скажет, я знаю его. Мне пришло в голову, что есть другое средство…

Мунебрага. Действительнее пытки? Не думаю, сеньор.

Балтасар. Да, вы сейчас увидите сами… Только прошу вас – прошу вас – остановите скорей…

Мунебрага (пожимая плечами). Хорошо. Но если окажется, что вы… (Звонит два раза.)

Показывается Второй мастер – утирает рукою пот с лица.

Остановите… пока.

Второй мастер (недовольно). Уже остановить?

Мунебрага. Я сказал.

Мастер уходит.

Мы ждем, дон-Балтасар.

Балтасар. У него… у моего брата – невеста… Инеса – он только что назвал ее.

Мунебрага (заинтересовываясь). А-а! Невеста?

Балтасар. Она готова жизнь отдать, чтобы спасти его. И ей надо обещать, что если ей удастся убедить Родриго покаяться, то ему будет дарована жизнь. И я уверен – тогда…

Мунебрага. Дон-Балтасар, сегодня вы расстроены и говорите очень странно – чтоб не сказать больше. Неужели мне объяснять вам – вам? – что мы не вправе прощать еретиков. Неужели и вам надо напоминать о том, что, щадя их тело, – мы безжалостно оставляем их душу во власти…

Балтасар. Ваше преподобие, вы поняли меня превратно. Я сказал: обещать.

Мунебрага. Обещать? Позвольте, позвольте… Вы хотите сказать, что…

Балтасар (перебивая горячо). Я люблю его. И чтобы спасти его душу… Это мне дороже страданий его, моих и… и чьих угодно. Дороже чести…

Мунебрага. Дон-Балтасар, простите меня: я на минуту усомнился в вас… и, кажется, даже был резок… Вы правы – тысячу раз правы. Я вас понял. Я понял. Это гениально! Мы испробуем ваш способ завтра же – непременно. Вы правы… А пока, сеньоры, кончим – и, надеюсь, вы не откажетесь разделить со мною мою скромную трапезу?

Нотариус. Как всегда – вы истинно христиански скромны, ваше преподобие. Скромная трапеза!

Балтасар. Благодарю за честь, ваше преподобие… Но…

Мунебрага. И слышать не хочу! Идемте. (Берет Балтасара под руку; идут к двери направо.) Индейка, кормленная каштанами, – вы понимаете? Это не индейка, а трехлетний ребенок в масле, персик, облако… (В дверях.) Нет, нет. И слышать не хочу!

Занавес

Действие третье

Приемная де-Мунебраги. Окна с ярко расцвеченными витражами, много солнца. На устланном ковром возвышении в кресле – Мунебрага. Зала полна посетителей. Жужжание сдержанного говора. Отдельно – группа доминиканцев.

Первый доминиканец (восторженно). Это, я вам скажу, была охота! Он выскочил через окно в сад, мы загнали его в угол. Так что же бы вы думали: стал, проклятый, прыгать на стену, цепляться ногтями. Потом сел в углу, лицом в стену – и захныкал. Тут мы смело навалились кучей…

Второй доминиканец. Да, в эту ночь сеньор Иисус благословил наши сети, как некогда сети галилейских рыбаков…

Разговаривая, уходят. Остаются фра-Педро и фра-Нуньо. Фра-Нуньо что-то шепчет на ухо фра-Педро.

Фра-Педро (жадно). Где? Где?

Фра-Нуньо. Вот – рядом с дон-Валтасаром на диване. Вся в черном – видите?