Том 3. Лица - Страница 158

158

У Грустилова, продолжающего петушиное действо, вдруг отваливается хвост. Квартальный, не выдержав, поднимает его и подает: «Вашесство… Хво… Хвостик ваш…» Пфейферша: «Ах» – и убегает.

Грустилов (бешено). Русским языком тебе, прро-хвост, говорю: не сметь подстерегать меня… Ввон, мерзавец!

Грустилов, разгневанный, выходит из грота. Казначейша толкает в спину Казначея, тот становится перед Грустиловым в позу Меркурия, но от страха сказать ничего не может, кроме: «Ва-ва-ва…» Потом обгоняет Грустилова еще раз и наконец выпаливает: «Ва-вашесство… П-п-по… пожар!»

Грустилов. Где? Что? Сюда! Сюда! Пожар!

Куриц<ын>-сын (выскакивает). Вашесство… я здесь. Осмелюсь доложить: пожар, так сказать, символический…

Груст<илов>. Как?

Куриц<ын>-сын (показывая на появляющуюся из тени Казначейшу). А вот она вам объяснит.

Грустилов (расцветая). Маркиза… вы? Что за ночь, что за луна с правой стороны… Лампада, келья… ке-ке-ке…

Казначейша. Ну да! Пошли…

Идут к гроту. Грустилов кружит около Казначейши по-петушиному.

Казначейша (мужу – шепотом.) Стой, идиот, у входа, стереги, чтобы никто… Слышишь?

Казначей в позе Меркурия становится на страже. Грустилов, войдя в грот, опускает занавеску, на освещенной изнутри занавеске – видна весьма увлекательная игра теней.

Пфейферша (созерцая все это). Нет… нет! Боже мой, ты поможешь мне – чтобы от меня… меня…

Перед нею появляется Миша-Возгрявый, сморкается натуральным способом, потом сует ей руку: «Цалуй!»

Пфейф<ерша>.Кто… кто вы? Миша. Не узнала? Я те, милка, покажу-у, хто я… (Тащит ее в полицейскую будку.)

Снова распахивается дверь в палатах, музыка – слышнее. Выходят замаскированные и танцуют танго. Из полицейской будки выходят Миша-Возгрявый и Пфейферша.

Миша. Ну, што, милка, поняла?

Пфейферша (на коленях). Да, да, да… Спаситель мой, божество… божествецо мое… алмазик…

Миша (дает ей крест и сверток). На… Бери, делай…

Пфейферша переодевается в монашеское платье. Из грота выходят Казначейша и Грустилов. Навстречу – Квартальный.

Груст<илов> (ему). А-а… Это ты, братец! Ну… что?

Квартальный трепещет.

А-а… Скажи, братец, что, например… тетерева у вас водятся?

Кварт<альный>. Рад стараться, вашесство!

Груст<илов>.Я, братец, знаешь, люблю иногда… Хорошо иногда посмотреть: как весною тетерева… это самое… понимаешь?

Кварт<альный>.Рад стараться, вашесство!

Садовиха – появляется из тени, Грустилов кидается к ней, распустив крылья, не успевает сделать и одного петушиного круга – останавливается как вкопанный, на пути у него – крест, воткнутый в землю Пфейфершей.

Грустилов. Что… что это?

На верху креста загорается лампочка.

Что это такое? Сю… сюда! Скорее!

Подбегает Курицын-сын и остальные – в масках.

Голоса. Знамение… – Крест… – Загорелось… Горит – смотрите! – Чудо!

Доктор (осмотрев лампочку). Гм… «Осрам», полуваттная.

Голоса. Полуваттная… – Слышите? Полуваттное… знамение…

Грустилов (увидел монахиню-Пфейфершу). Кто… кто вы? Не смотрите на меня так!

Пфейферша. Покайся… несчастный!

Груст<илов>.Но право же… я… как будто…

Пфейф<ерша>.Покайся! Иначе тебя ждет (на крест) – вот это!

Груст<илов>. Но… но за что же?

Пфейф<ерша> (показывая на грот). А там – что было?

Груст<илов>. Боже мой… она все, все знает… все видит!

Пфейф<ерша>. Да, я все вижу! Ты передо мною – ой одежд, голый… И вы все – голые…

Дамы сконфуженно ежатся. Казначей прикрывает свой фиговый листок.

И я вижу ваши тела на улицах – как падаль…

Груст<илов>.Замолчите! (В тишине – слышна жуткая барабанная дробь.) Что это? (Молчание.) Господа… Я чувствую – действительно близко что-то… я не знаю что… Может быть – в самом деле покаяться… на всякий случай?

Казначейша. Да, да… ангел! Покаемся вместе… идем!

Садовиха щиплет ее.

Ай!

Груст<илов>.Господа… Забудем все, что было… (Цитирует Вертинского.) Дайте… Дайте мне вериги. (Ему подают подтяжки, он надевает их.) Господа, завтра мы раздерем на себе одежды…

Казначейша. Я – согласна!

Груст<илов>. Мы будем жить в шатрах и питаться только акридами и дикими… устрицами. (Курицыну-сыну.) Пожалуйста, распорядитесь, чтобы с нами поехал Simon от Кюба – он делает такие устрицы a la Monico, что… (Повернувшись к Пфейферше и все больше воодушевляясь.) И если еще к этому бутылочку… (Втягивает ноздрями воздух, наклоняется, обнюхивает Пфейфер-шу.) Зна… знакомый запах! Какая поэзия!.. Что за ночь…

Пфейферша. Прими руки, несчастный! Ты кощунствуешь!

Груст<илов>. Ах, да… я, кажется, в самом деле…

Пфейф<ерша>. После него – никто не смеет касаться меня!

Груст<илов>. После… кого?

Пфейф<ерша>. После того, кто послан спасти тебя и всех нас. Иди за мною – и ты сподобишься увидеть его…

Снова слышна барабанная дробь.

Груст<илов> (прислушиваясь). Постойте: опять? (Пфейферше.) Я – согласен. Ведите, скорее – ведите нас! Господа… идемте!

Все идут за Пфейфершей к полицейской будке.

Пфейферша (к будке). Божество… божестве-цо мое… алмазик… это я!

158